Неточные совпадения
Сверх того, Америка, как сказал Гарибальди, — «страна забвения
родины»; пусть же в нее едут те, которые
не имеют веры в свое отечество, они должны ехать с своих кладбищ; совсем напротив, по мере того как я утрачивал все надежды на романо-германскую Европу, вера в Россию снова возрождалась — но думать о возвращении при Николае было бы безумием.
Война 1812 года сильно развила чувство народного сознания и любви к
родине, но патриотизм 1812 года
не имел старообрядчески-славянского характера.
Не знаю,
имел ли автор в виду каламбур, которым звучало последнее восклицание, но только оно накинуло на всю пьесу дымку какой-то особой печали, сквозь которую я вижу ее и теперь… Прошлое
родины моей матери, когда-то блестящее, шумное, обаятельное, уходит навсегда, гремя и сверкая последними отблесками славы.
Но в этом его новом состоянии все-таки еще остается главный элемент ссылки: он
не имеет права вернуться на
родину.
Слова «женат, вдов, холост» на Сахалине еще
не определяют семейного положения; здесь очень часто женатые бывают обречены на одинокую безбрачную жизнь, так как супруги их живут на
родине и
не дают им развода, а холостые и вдовые живут семейно и
имеют по полдюжине детей; поэтому ведущих холостую жизнь
не формально, а на самом деле, хотя бы они значились женатыми, я считал
не лишним отмечать словом «одинок».
Хандра владела Матюшкиным потому, что он
не мог мириться с феодально-крепостническим строем, при котором служил своей
родине на флоте, но с которым
не имел ни сил, ни умения бороться.
…Сегодня известие: А. И. Давыдова получила разрешение ехать на
родину. Летом со всей семьей будет в доме Бронникова. Таким образом, в Сибири из приехавших жен остается одна Александра Васильевна. Ей тоже был вопрос вместе с нами. Я
не знаю даже, куда она денется, если вздумают отпустить. Отвечала, что никого родных
не имеет, хотя я знаю, что у нее есть сестра и замужняя дочь.
Кровно заинтересоваться его нуждою тоже
не имеет повода, потому что эта нужда есть результат бесчисленного множества местных и исторических условий, в оценке которых принимают участие
не только ум и чувство, но и интимные инстинкты, связывающие человека с его
родиной.
— Как что! — заторопился я, — да ведь я… ведь вы… ведь у нас… есть отечество,
родина… ведь мы должны… мы
не имеем права смущать…
Но находясь в сем положении за жидов и греков, которых
не имел чести познать до этого приятного случая, я утешаюсь хоть тем, что умираю выпоротый все-таки самими моими соотчичами и тем кончаю с милой
родиной все мои счеты, между тем как тебя соотечественники еще только предали на суд онемеченных и провонявшихся килькой ревельских чухон за недостаток почтения к исключенному за демонстрации против правительства дерптскому немецкому студенту, предсказывавшему, что наша Россия должна разлететься „wie Rauch“.» [Как дым — Нем.]
— И того вы
не имеете права делать: сами вы русская, отец у него русский, и потому он должен оставаться русским, пока у него собственного, личного какого-нибудь желания
не явится по сему предмету; а то вдруг вы сделаете его, положим, каким-нибудь немцем и протестантом, а он потом спросит вас: «На каком основании, маменька, вы отторгнули меня от моей
родины и от моей природной религии?» — что вы на это скажете ему?
Эти болезненно щекотливые люди между прочим говорят, что они
не видят никакой надобности в оглашении этой истории; я же вижу в этом несколько надобностей, из коих каждая одна настоятельнее другой: 1) я хочу изложением истории похождений Артура Бенни очистить его собственную память от недостойных клевет; 2) я желаю посредством этой правдивой и удобной для поверки повести освободить от порицания и осуждения живых лиц, терпящих до сих пор тяжелые напраслины за приязнь к Бенни при его жизни; 3) я пытаюсь показать в этой невымышленной повести настоящую картину недавней эпохи, отнявшей у нашей
не богатой просвещенными людьми
родины наилучших юношей, которые при других обстоятельствах могли бы быть полезнейшими деятелями, и 4) я
имею намерение дать этою живою историею всякому, кому попадется в руки эта скромная книжка, такое чтение, в коем старость найдет себе нечто на послушание, а молодость на поучение.
— Точно так-с. Покойница жена моя была малороссиянка, так же, как и сестра ее, Марья Павловна. Жена моя, сказать по правде, даже выговор
не совсем
имела чистый; хотя она российским языком владела в совершенстве, однако все-таки
не совсем правильно изъяснялась; знаете там и за ы, да ха, да же; ну Марья Павловна, та еще в малых летах из
родины выехала. А ведь малороссиянская кровь всё видна,
не правда ли?
Он сознает, что его чувства к
родине, при всей своей силе и живости,
не имеют еще той разумной ясности, которая дается только изучением дела в связи со всеми однородными явлениями.
После турецких и шведских кампаний возвратившись на свою
родину, он вздумал жениться — то есть
не совсем вовремя — и женился на двадцатилетней красавице, дочери самого ближнего соседа, которая, несмотря на молодые лета свои,
имела удивительную склонность к меланхолии, так что целые дни могла просиживать в глубокой задумчивости; когда же говорила, то говорила умно, складно и даже с разительным красноречием; а когда взглядывала на человека, то всякому хотелось остановить на себе глаза ее: так они были приветливы и милы!..
В том же году Загоскин сделал из своей повести «Тоска по
родине» оперу того же имени, а Верстовский написал для нее музыку. Она была дана 21 августа 1839 года. Опера
не имела успеха и очень скоро была снята с репертуара. Я
не читал либретто и
не видал пиесы на сцене, но слышал прежде некоторые нумера музыки и помню, что они нравились всем.
То в них плачет мать по сыне или невеста по жениху; то молодая жена жалуется на суровость мужа и злость свекрови; то добрый молодец на чужой дальней стороне тоскует по
родине, в разлуке со всеми милыми его сердцу; то бедняк, убитый своим горем, сокрушается, что ничего
не имеет и живет в презрении.
Он был очень любим всем обществом, но, к несчастью,
имел огромное семейство и притом больную жену, которая собственно
родинами и истощена была: у них живых было семь сыновей и семь дочерей; но что более всего жалко, так это то, что Юлий Карлыч, по доброте своего характера, никогда и ничего
не успел приобресть для своего семейства и потому очень нуждался в средствах.
Уездные врачи (которых тогда было по одному на уезд) делали только судебные «вскрытия», а лечить больных времени
не имели; отец мой обладал «Лечебником штаб-доктора Егора Каменецкого», но
не имел дара лечить; матушка боялась заразы, а француз-доктор, женатый на нашей богатой соседке, бывшей княгине Д*, еще в самом начале голодного года покинул жену и уехал от снежных сугробов России на свою цветущую
родину, а оттуда в палящие степи Африки, где охотился на львов вместе с Клодом Жераром.
К этому надо прибавить, что воистину затейливые и неожиданные словечки ругательного характера
не имели ни малейшего признака раздражения или гнева, а так лились себе из уст Федотова с той же непосредственностью, с какой птица поет, и словно бы для того только, чтобы напомнить и здесь, под голубым небом тропиков, что и он и все корветские находятся на оторванном, плавучем уголке далекой
родины.
— Бедная
родина. Несчастный город… Отец, мать… Иоле… Что будет с ними? A она, Милица, здесь — так далеко от них… Так ужасно далеко, бессильная помочь им,
не имея возможности быть хоть немного полезной её дорогим близким,
не будучи в состоянии даже умереть вместе с ними.
Ведь он, запрещая дочери возвращение в грозное боевое время на
родину,
не имел в виду, что девушка, оставаясь на чужбине, предпримет еще более рискованный шаг.
«Слышите! — хотелось мне крикнуть всем этим присмиревшим воспитанницам, — слышите! мои предки — славные герои, мой дед пал в бою за свободу
родины, и вы, злые, ничтожные, маленькие девочки,
не имеете права оскорблять и обижать меня, прирожденную грузинскую княжну!..»
Всё это несомненно
имеет своё разумное объяснение, но от этого ничуть
не легче тем, кто ждёт получить, как манну небесную, весточку с далёкой
родины, от близких сердцу и…
не получает её днями, а иногда и неделями.
—
Не отравляй устами порочными святой награды моего друга, — перебил Конрад, —
не прикасайся к чистому венку его рукою, оскверненною злодеяниями. Ильза! ты
не имела никогда
родины.
С своей стороны, Аристотель и дворский лекарь искусно объяснили властителю, что слух о несправедливом гневе его на знаменитого воеводу может повредить ему в хорошем мнении, которое
имеют об нем римский цесарь и другие государи; что гневом на воеводу великий князь дает повод другим подданным своим быть изменниками отечеству; что Холмского
не наказывать, а наградить надо за его благородный поступок и что эта награда возбудит в других желание подражать такой возвышенной любви к
родине.
Они хотят
не понизу идти, а поверху летать, но,
имея, как прузи, крыльца малые, а чревища великие, далеко
не залетят и
не прольют ни света веры, ни услады утешения в туманы нашей
родины, где в дебрь из дебри ходит наш Христос — благий и добрый и, главное, до того терпеливый, что даже всякого самого плохенького из слуг своих он научил с покорностью смотреть, как разоряют его дело те, которые должны бы сугубо этого бояться.